К. В. Мочульский - Великие русские писатели XIX в.
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будет наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И, может быть, на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной.
***В «драматических сценах» Пушкин в предельно сжатой форме создает образы, художественно совершенные и философски неисчерпаемые: «Скупой рыцарь» — поэма страсти к деньгам, этому символу Могущества, страсти разрушительной, как роковая стихийная сила; «Моцарт и Сальери» — трагедия гибели гения, «гуляки праздного» Моцарта от руки завистливой посредственности Сальери; «Каменный гость» — поэма о Дон–Жуане, великом мастере в «науке страсти нежной», бросающем гордый вызов судьбе и гибнущем от пожатия «каменной десницы» убитого им Командора; в «Пире во время чумы» Председатель поет гимн в честь чумы:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении чумы!
Это стихотворение, может быть, одно из самых гениальных произведений Пушкина.
***Вернувшись из Болдина в Москву, поэт 18 февраля 1831 года женится на Гончаровой, работает в государственных архивах, собирает материалы для задуманной им истории Петра Великого, пишет свои несравненные сказки: «О царе Салтане», «О рыбаке и рыбке», «О мертвой царевне», «О золотом петушке». В них живет душа народной поэзии; все просто в них, наивно и правдиво. Подражая псевдонародным «иллирийским» песням Мериме, он создает изумительные по выразительности «Песни западных славян».
В 1833 году он совершает поездку по Казанской и Оренбургской губерниям, чтобы изучить места, где происходило восстание Пугачева, и сочиняет «Историю Пугачевского бунта». В этом же году он пишет поэму «Медный всадник», действие которой происходит в Петербурге во время наводнения 1824 года. Бедный чиновник Евгений, невеста которого была унесена разлившейся рекой, мешается в рассудке и проклинает «гиганта на бронзовом
того, «чьей волей роковой над морем город основался». И вот ему кажется, что Фальконетов памятник Петру срывается со своей гранитной скалы и мчится за ним. Евгения находят мертвым у развалившегося домика его невесты.
Пушкин снова возвращается к тому могучему и ужасному образу Петра, который уже промелькнул перед нами в «Полтаве»; его мучит тайна «роковых людей» в истории. Сколько бедных, ни в чем не повинных людей, вроде мелкого чиновника Евгения, дрожавшего над своим маленьким счастьем, раздавлено копытами Медных всадников — Александров, Наполеонов, Петров! Как страшно это беспощадное величие правителей и народов! И поэт спрашивает статую Петра:
О, мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте, уздой железной Россию вздернул на дыбы?
Стихи, прославляющие Петербург — «юный град, полнощных стран краса и диво», по художественному совершенству не имеют себе равных в Русской поэзии.
Пушкин создал русскую повествовательную прозу, он выковал тот художественный язык, на котором заговорила великая русская литература xix века. И Гоголь, и Тургенев, и Достоевский, и Толстой учились у Пушкина, самому же Пушкину почти не у кого было учиться. Создатель русской повести Карамзин был слишком в плену у французов, подражал их синтаксису, сочинял новые слова на манер французских, вводил галлицизмы и не считался с духом русской речи. Им были сочинены слова: влияние (influence), развитие (developpe. ment), сосредоточить (concentrer), обстоятельство (circonstance) и другие. Проза его была нарядна чувствительна до притворности, манерна и вылощена: искусственный продукт книжной образованности.
Пушкин производит революцию: он рекомендует учиться русскому языку не у литераторов, а у московских просвирен. В основу своей прозы он кладет простую разговорную речь, живой московский говор. «Повести Белкина» не сочинены литератором, а рассказаны Белкиным, мелким помещиком, учившимся у деревенского дьячка. Робкий и застенчивый от природы, наивный и простодушный, он страдает «недостатком воображения». Выдумав рассказчика–самоучку, Пушкин сразу нашел тон для своих повестей. В них нет ни книжной тяжеловесности, ни ученой риторики, ни поэтических украшений: простой, прямой рассказ, народный и живой. В «Станционном смотрителе» — печальная повесть об этом «сущем мученике четырнадцатого класса», дочь которого, красавица Дуня, убегает с проезжим гусаром; в «Метели» — забавное приключение гусара Бурмина, заблудившегося во время метели и по рассеянности обвенчавшегося с чужой невестой; в «Выстреле» — иронически рассказанная история мести загадочного Сильвио; в «Барышне–крестьянке» — веселая любовная интрига деревенской барышни, переодевающейся в крестьянское платье и покоряющей сентиментального соседа помещика.
Белкин передает то, что слышал, без критики, «не мудрствуя лукаво». О слоге он не заботится — лишь бы было проще и понятнее. Фразы короткие, быстрые, сухие. Вот, например, начало «Выстрела»: «Мы стояли в местечке ***. Жизнь армейского офицера известна. Утром ученье, манеж; обед у полкового командира или в жидовском трактире, вечером — пунш и карты».
Отталкиваясь от литературности и украшенности, Пушкин сознательно обедняет свой слог; он изгоняет эпитеты, довольствуется почти одними главными предложениями, скуп на обстоятельные слова. От прозы он требует только «мыслей и мыслей»; но иногда он впадает в обратную крайность: фраза его подсушена и разъята на составные части; в ней короткое дыхание, нет разнообразия и простора.
Эти недостатки исчезают в большой исторической повести «Капитанская дочка» (1833—1834), написанной в форме рассказа простого и доброго человека, ни о какой литературе не помышляющего. Офицер Петр Андреевич Гринев рассказывает историю своей жизни в назидание детям; для этой «семейной хроники» Пушкин воспользовался своими историческими исследованиями по истории Пугачевского бунта и воссоздал интимный и безыскусный стиль мемуаров и писем людей XVIII века. Век Екатерины, помещичьи усадьбы ее времени, патриархальный быт степной Белогорской крепости, народные волнения, живописная фигура разбойника Угачева, жестокого и великодушного, а на дальнем плане — величественный образ «матушки–государни», «в белом утреннем платье, в ночном чепце в душегрейке», гуляющей над озером в Царскосельском парке, — оживают перед нами и навсегда остаются в памяти. Кроткая Мария Ивановна, ее отец капитан Миронов и мать Василиса Егоровна изображены с добродушным юмором и самой нежной любовью. Нас волнуют злоключения бедного Гринева, принужденного пировать с Пугачевым и несправедливо обвиненного в измене, возмущают козни его соперника — злодея Швабрина, умиляет героическая защита крепости от мятежников и поездка Марии Ивановны в Петербург к царице, радует счастливая развязка романа — соединение любящих. Пушкин создал традицию семейного русского романа на фоне большой исторической картины; Толстой завершил ее в «Войне и мире».
После женитьбы Пушкин некоторое время казался спокойным и счастливым, но вскоре жизнь его стала еще труднее и мучительнее, чем прежде. Наталья Николаевна была молода и легкомысленна; она хотела блистать своей красотой и танцевать на придворных балах. Пушкину поневоле приходилось вести рассеянную жизнь, запутываться в долгах и играть в свете унизительную роль «сочинителя», которого «светская чернь» терпела ради красавицы- жены. У него не было досуга писать; надзор Бенкендорфа становился все придирчивей; даже частная переписка поэта вскрывается и прочитывается агентами III отделения. Самые зрелые его произведения встречают холодный прием у публики: по выходе в свет «Бориса Годунова» критики жалуются на падение его таланта.
Ни в свете, ни в семье, ни в литературе Пушкин не находит себе места: он чувствует свое полное одиночество, видит вокруг себя злобу, Непонимание, зависть, насмешки. Ему хочется уехать в деревню» погрузиться в работу, забыться и отдохнуть. Незадолго до смерти он посвящает жене стихотворение:
Пора, мои друг, пора!
Покоя сердце просит,
Летят за днями дни, и каждый день уносит
Частицу бытия, и мы с тобой вдвоем
Располагаем жить.
И глядь — все прах: умрем!
На свете счастья нет, а есть покои и воля.
Давно завидная мечтается мне доля,
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег.
Но поэт не мог бежать: петля, душившая его, затягивалась все уже, и трагическая развязка приближалась. В петербургском свете блистал молодой гвардейский офицер барон Дантес, француз родом, приемный сын голландского посланника Геккерена. Он влюбился в жену Пушкина и открыто преследовал ее своими ухаживаниями. Тщеславная и ветреная Наталья Николаевна кокетничала с ним и подавала повод к оскорбительным для поэта толкам и сплетням. Пушкин жаждал выхода из невыносимого для него положения, может быть, он сознательно искал смерти. 27 января 1837 года состоялась Дуэль между ним и Дантесом; Пушкин был смертельно ранен и через два дня скончался в жестоких мучениях.
